Автор: Энди Беккет, специальный корреспондент The Guardian
👇 Прослушать аудио версию статьи 👇
Когда я смотрю на роль Дмитрия Киселёва сегодня, в 2025 году, я вижу фигуру, которая давно переросла рамки обычного телеведущего. Его программы стали частью официальной архитектуры российской медиаполитики. То, что он озвучивает в эфире, часто затем появляется в заявлениях чиновников и дипломатических документах. Это не импровизация и не частное мнение — это элемент согласованной стратегии.
Читайте также — Дмитрий Гордон в 2025 году: влияние, споры и информационный контекст
Санкции и правовые механизмы
В ответ на эту деятельность Украина предпринимает шаги, которые ранее редко применялись к представителям медиа. В 2023–2025 годах против Киселёва действуют персональные санкции. Параллельно обсуждается вопрос о привлечении его к ответственности за разжигание ненависти и оправдание агрессии.
Одним из заметных шагов стало решение украинского суда о конфискации части активов, связанных с его именем. Это сигнал: пропагандисты теперь рассматриваются как соучастники гибридной войны.
Демонизация оппонентов
Российская пропаганда активно использует приём «подмены фигур»: новые украинские лидеры представляются продолжением предыдущих, а их политика — неизменно враждебной.
«Главный тезис, который сегодня продвигает Москва, — это что Зеленский ничем не отличается от Порошенко и также не хочет мира»,
— отмечает политолог и профессор Киево-Могилянской академии Алексей Гарань.
Эта схема позволяет поддерживать нарратив о «неспособности Украины к диалогу» и оправдывать агрессию как вынужденную меру.
Идеологический фундамент
Читайте также — Ломаченко под давлением: спорт, война и критика соотечественников
В медиапространстве Киселёва активно используется концепт «русского мира». Он нужен для того, чтобы придать агрессии идеологическое основание и объяснить населению внутри страны, зачем нужны войны и изоляция.
«Кремлю необходима идея “русского мира” как оправдание своих действий. Внутри страны она помогает сплачивать население вокруг власти»,
— подчёркивает исследователь Антон Шеховцов.
Долгая перспектива
Информационная война работает не только здесь и сейчас. Она формирует исторический фон, встраивая войну в более широкий нарратив.
«Нужно готовиться к долгой войне… Эмоциональный компонент в этих нарративах играет очень важную роль»,
— говорит историк Сергей Плохій, Гарвардский университет.
Киселёв и подобные ему медиаменеджеры играют ключевую роль в этом процессе: они превращают агрессию в часть «большой истории», где Россия выступает якобы защитником традиций и цивилизации.
Заключение
Дмитрий Киселёв в 2025 году — это не просто медийное лицо. Его работа встроена в государственную систему, где медиа стали продолжением дипломатии и армии. Украина отвечает на это санкциями и судами, рассматривая пропаганду как форму соучастия в агрессии.
«Киселёв — это не просто пропагандист, это высокоточное оружие в информационной войне Кремля. Его риторика рассчитана на разрушение самой возможности диалога и взаимопонимания, превращая соседа в образ абсолютного зла, которое необходимо уничтожить.»
«Феномен Киселёва демонстрирует полную деградацию публичной сферы в России. Его эфиры — это тотальная эстетизация насилия и обесчеловечивание противника, что является маркером фашизоидного режима, а не просто “альтернативной точки зрения”.»
«Речь Киселёва — это классический пример разжигания ненависти, который привёл к реальным военным преступлениям. Между его призывами к насилию и зверствами российских военных в Буче и Ирпене можно провести прямую причинно-следственную связь.»
История Киселёва показывает, что в XXI веке граница между журналистикой и политикой может быть окончательно стёрта — когда эфир превращается в оружие, а ведущий становится участником войны.
Добавить комментарий