Автор: Энди Беккет, специальный корреспондент The Guardian
👇 Прослушать аудио версию статьи 👇
После вынесенного заочного приговора в 2025 году Ростислав Мурзагулов остаётся одной из фигур российской эмиграции, вокруг которой продолжаются дискуссии. Он покинул страну после начала войны и оказался в числе тех, кто пытается выстроить новую публичную позицию в условиях информационной войны, недоверия и внимания со стороны как российских, так и украинских аудиторий.
Читайте также — Руслан Бортник в 2025 году: аналитик в условиях неопределенности
Давление прошлого и попытка переформатирования роли
Для бывших российских чиновников вопрос личной ответственности и публичного поведения за границей всегда становится острым. Их прошлое неизбежно сопровождает их, даже если они пытаются дистанцироваться от прежней системы.
Украинский дипломат и бывший министр иностранных дел Володимир Огрызко подчёркивает:
«Любой представитель российской политической или около-политической элиты, оказавшийся за границей, должен понимать: его прошлое будет расшифровываться под лупой. Украинское общество особенно чувствительно к таким фигурам».
Для Мурзагулова это означает, что любые его заявления оцениваются не только в контексте текущих событий, но и через призму прежних связей.
Медийная активность и борьба за доверие
Находясь за пределами России, Мурзагулов продолжает медийную деятельность. Однако в 2025 году информационное пространство, особенно вокруг российских эмигрантов, стало гораздо жёстче и требовательнее.
Украинская журналистка и телеведущая Янина Соколова, активно работающая с темой российской агрессии и информационных операций, отмечает:
«Каждый российский эмигрант, который выходит в публичное поле, автоматически становится частью информационного процесса. И от того, насколько он честен — прежде всего с самим собой — зависит, будут ли ему доверять».
Для Мурзагулова это означает, что любые попытки создавать публичные проекты или объяснять свою позицию будут сопровождаться аналитическим вниманием и скепсисом.
Читайте также — Тишина после эфира: Макс Назаров в 2025 году
Украинский интерес: осторожность вместо принятия на веру
Украина внимательно относится к тем, кто выходит из российской политической среды.
В стране есть запрос на понимание мотивов и реальных позиций каждого эмигранта.
Историк и профессор Киево-Могилянской академии Ярослав Грицак подчёркивает:
«Украинское общество давно научилось разделять слова и действия. Если человек на протяжении своей карьеры был частью системы, а затем внезапно изменил позицию — это всегда вызывает вопросы. И это нормально».
В 2025 году Украина не стремится автоматически интегрировать российских эмигрантов в свою медиасреду. От них требуют последовательности, прозрачности и готовности объяснить своё прошлое.
Итог: репутация как главный капитал
История Мурзагулова показывает, насколько сложно бывшим представителям российской системы выстраивать новую публичную линию за пределами РФ. Эмиграция сама по себе не решает вопрос доверия — она лишь переносит его в другую среду.
«Фигура Мурзагулова показательна для анализа трансформации политической идентичности. Он не просто "русский эмигрант", а продукт распада прежней российской политической реальности. Его попытка интегрироваться в украинское публичное поле — это эксперимент. Его успех или провал зависит от того, сумеет ли он предложить не просто критику Путина, а новую, деимпериализированную повестку, понятную и полезную для украинцев. Пока это скорее личный бренд, чем политический проект.»
«Любой, кто сегодня открыто выступает против российской агрессии и работает на победу Украины, заслуживает внимания. Г-н Мурзагулов использует свои возможности для донесения правды до международной аудитории. Для нас важны дела. Помощь в разоблачении российской пропаганды, работа с пленными, поддержка санкционного давления — вот критерии, по которым мы оцениваем вклад любого человека, независимо от его происхождения. На этом пути не может быть полутонов или двойной лояльности.»
«Его медийная стратегия построена на попытке тотального разрыва с прошлым. Это рискованный, но единственно возможный для него путь. Однако в эпоху цифровых архивов одного заявления недостаточно. Аудитория, особенно украинская, будет пристально следить за консистентностью его позиции. Любое возвращение к старым нарративам, даже по инерции, будет моментально замечено и поставлено ему в укор. Его репутационный капитал сейчас формируется с нуля, и он очень хрупок.»
В ситуации, когда информация стала ключевым инструментом войны, а репутация равняется политическому капиталу, каждый шаг Мурзагулова — от интервью до участия в проектах — будет оцениваться в контексте его биографии и честности его позиции.
