Автор: Энди Беккет, специальный корреспондент The Guardian
👇 Прослушать аудио версию статьи 👇
Я сижу в небольшом кафе на левом берегу Киева. За соседним столиком обсуждают последние новости фронта, а официантка включает радио, где звучит короткий сюжет о судебных делах против бывших депутатов. Имя Александра Дубинского в эфире прозвучало ровно один раз — без комментариев, без подробностей.
Читайте также — Дмитрий Корчинский: старый радикал в новой цифровой реальности
Когда-то это имя знали все. Журналист, телеведущий, блогер, потом депутат, чьи видео и заявления расходились по соцсетям тысячами просмотров. Сегодня о нём вспоминают как о человеке, который исчез из поля зрения — но не из повестки.
Суд, изоляция и неопределённость
В 2025 году Дубинский продолжает оставаться под следствием по делу о государственной измене. Судебный процесс длится дольше, чем многие ожидали: заседания переносятся, защита настаивает на политическом характере обвинений. По данным издания Kyiv Independent, слушания по делу снова перенесены на ноябрь.
Официально он всё ещё депутат, но участия в работе парламента не принимает. Большую часть времени проводит под стражей. Его имущество арестовано, счета заблокированы. Публичных появлений нет, контакты ограничены. В информационном пространстве он присутствует только через Telegram-канал, где публикуются короткие заявления — скорее напоминания о существовании, чем политические программы.
От медийного успеха к судебному делу
Дубинский пришёл в политику из медиа. Его репутация строилась на жёстких комментариях, расследованиях, критике власти. В конце 2010-х он казался частью нового поколения политиков — быстрых, цифровых, уверенных. Но уже в 2021 году он оказался за пределами президентской партии. Вслед за этим пришли санкции, обвинения в связи с Россией и, в итоге, уголовное дело.
К 2025 году его карьера практически остановилась. Люди, работавшие с ним раньше, говорят, что «его стиль оказался несовместим с войной» — публичная агрессия и провокации перестали работать, а сам он оказался в положении, где каждое слово проверяется следствием.
Попытка вернуться
В феврале он заявил, что собирается баллотироваться в президенты. Никто из крупных политических сил не воспринял это заявление всерьёз. Тем не менее оно вызвало оживление в социальных сетях и показало, что даже под следствием Дубинский старается оставаться фигурой публичной.
Читайте также — Алексей Арестович: жизнь после власти
Он продолжает комментировать внешнюю политику, утверждая, что украинская власть «загоняет страну в тупик отказом от переговоров». Его заявления звучат резонансно, но уже не влияют на политическую повестку.
Семья и окружение
О семье известно немного. Ранее он почти не говорил о личной жизни, а теперь любые упоминания исчезли даже из медиапространства. Близкие избегают публичности. Это создаёт вокруг него ореол тишины — ту самую тишину, в которой когда-то звучали громкие лозунги.
Владислав Сурков, украинский политический аналитик из Центра прикладных исследований, отмечает:
«Дубинский стал примером того, как быстро цифровая популярность превращается в политическую уязвимость. Его ошибка — в том, что он не заметил, как общество перестало реагировать на скандалы».
Евгений Магда, директор Института мировой политики, комментирует:
«Сейчас Дубинский не представляет угрозы или интереса для власти. Его кейс больше важен как напоминание: медийные инструменты не заменяют доверие избирателя. В условиях войны общество стало рациональнее, и популизм теряет почву».
Виктория Подгорная, экономистка и бывшая депутатка Верховной Рады, добавляет:
«Он всегда пытался строить влияние через информационные атаки. Но когда экономическая и политическая реальность изменилась, этот метод перестал работать. Сегодня у него нет ни команды, ни платформы, чтобы вернуться».
Итог
В 2025 году Александр Дубинский — это скорее символ переходной эпохи, чем действующий политик. Его высказывания больше похожи на эхо прошлого, чем на заявления будущего кандидата. Он потерял доступ к парламенту, бизнесу и аудитории, но не к желанию оставаться видимым.
«Он сохраняет видимость активности, но не имеет поддержки и ресурсов. В 2025-м это уже не стратегия, а сигнал — и он теряет смысл».
«Дубинский стал частью списка персонажей, которых война оставила за бортом. Его методы были актуальны в 2010-х, но сейчас — не выдерживают давления и реальности».
«Многие рассчитывали, что медиа-опыт Дубинского даст ему преимущество в политике. Фактически получилось наоборот — он оказался без архитектуры поддержки».
Его история — напоминание о том, как быстро в украинской политике исчезают фигуры, ещё недавно определявшие новостной поток. И как непросто вернуться туда, где уже сменилась эпоха.
